Люди больше не хотят выглядеть «Ариалом» и «Таймс Нью Романом»

— Иван Валентинович, в современном «компьютерном» мире сохранился интерес к каллиграфии?

— Не просто сохранился, интерес к каллиграфии сегодня повышается. Само время вынуждает человека возвратиться к чему-то живому. Современный человек, находясь в постиндустриальном информационном пространстве, весь обвешен гаджетами. А в последнее время в России народилось поколение людей, которые выросли вместе с компьютером, они с ним на «ты». Их уже не удивишь компьютерными программами, играми, новыми средствами связи. Для них это стало обыденностью. Но они удивляются другому. Тому, что человек может делать не современными технологическими и хайтековскими способами, а своими руками. Настало время, когда ручной труд стал завораживать людей.

Кроме того, сейчас самый большой вопрос для современного человека — оставаться самим собой при обезличивании, которое несет с собой глобальная культура. У современного поколения стремление оставаться индивидуальностью под напором глобальных универсальных ценностей вызывает интерес и к каллиграфии. И из виртуального общения люди все более стали стремиться к натуральному. В этом отношении каллиграфия сегодня переживает «бум» у молодежи.

Другими словами, сегодняшняя популярность каллиграфии — это возврат реальности, жажда естественного, натурального. Есть шрифты, которыми все пользуются. Например, шрифт «Гельветика», который лидирует во всех рейтингах популярности, в последнее время его стали называть фашистским, радикальным шрифтом, потому что он все разнообразие текстов одевает в униформу. Сегодня люди переживают внутренний протест и больше не хотят выглядеть «Ариалом», «Таймс Нью Романом», «Гельветикой».

— Как вы считаете, не грозит ли письму исчезновение? И так ли необходимо, чтобы оно продолжало существовать?

— Еще в 1970 году, когда появлялись средства оцифровки голоса, и возник вопрос, нужно ли письмо как таковое, японцы ответили очень неожиданным образом. Они первые поняли, что письмо — это не просто фиксация речи. Письмо развивает мелкую моторику рук, умственные и творческие способности. В Японии до сих пор с 1 по 4 класс учат традиционной каллиграфии. И хотя Япония во всех технологиях на передовой, там все равно стремятся к сохранению традиций и самоидентичности.

Российская история помнит письмо, каллиграфию как малый вид искусства, атрибут государственного стиля. XVII и XVIII века — золотые периоды каллиграфии и в Европе, и в России. Знаменитая русская скоропись XVII века очаровывала весь мир. Тогда каллиграфия была на передовых информационных позициях. Умение красиво писать и красиво говорить было признаком внутренней утонченности и изящества. Но, на смену живописи пришла фотография, на смену каллиграфии пришел наборный шрифт, они существовали параллельно, в разных плоскостях. Затем потихоньку все встало на свои места. И фотография не вытеснила живопись, а кинематограф не оставил без зрителя театр. И письмо никуда не исчезнет.

— Существует ли философия в русской каллиграфии, как, например, в восточной?

— Конечно, существует. И истоки нужно искать в религии, потому что принятие письменности на Руси наступило одновременно с принятием христианства. Письмо для нас — прогрессивное явление. Настоящая русская каллиграфия имеет свои корни в двенадцатом веке, во времена Кирилла и Мефодия. Помните, в романе «Идиот» Достоевского, князь Мышкин показывая свои способности, представляет Епанчину образец своего письма и рассказывает генералу о том, что заучил превосходную надпись времен четырнадцатого столетия — «Смиренный игумен Пафнутий руку приложил».

Но, к сожалению, в большинстве своем русская каллиграфия анонимна. Она очень отличается от западной, где много персонального, личностного. В нашей истории редко можно встретить человека, который подписывал себя. Существуют великолепные образцы каллиграфии, но они анонимны.

Кроме того, мы сейчас забываем, что раньше наш алфавит был смысловой: аз, буки, веди, глаголь, добро, есть, живете. Каждая буква имела глубокий смысл, который существовал вплоть до петровской эпохи. Соответственно изображение букв на иконах и в документах имело очень глубокий философский смысл.

В начале нулевых, когда подводили итоги двадцатого века, возник большой интерес к истокам русской культуры. Мы давно знаем американский дизайн, японский, голландский, скандинавский, швейцарский и вдруг заговорили о русском дизайне. И сейчас идут очень активные поиски. Русский дизайн уходит именно в глубину нашего письма, которое стало одним из основополагающих компонентов нашей самости. У нас в России очень часто недооценивают значение русского письма. А между тем, кириллица по рейтингу ЮНЕСКО четвертая в мире письменность по культурной значимости.

— Для дизайнеров, на ваш взгляд, важно иметь навыки каллиграфии?

— Я считаю, что для дизайнеров каллиграфия является основой деятельности. И хотя дизайнеры добиваются конечного результата с помощью компьютера, но думать, размышлять, искать форму можно и нужно исключительно с помощью карандаша, пера или кисти. Пока компьютер просто на это не способен. Знаменитый голландский дизайнер Ван Брохман сказал по этому поводу: «Все, что нельзя автоматизировать, — и есть дизайн».

Также поясню, что есть станковая каллиграфия, направленная на художественный результат. К этому тяготеют художники. А есть прикладная каллиграфия, которой увлечены дизайнеры, их больше интересует процесс, понимание того, как «работает» красивая надпись, как рождается красота буквы. Это основа профессии дизайнера, как у артистов сценическое мастерство, движение, пластика, так у графического дизайнера, который работает с текстами, с оформлением, визуализацией текста, основой является живая каллиграфия. Нужно знать историю шрифта, и если не быть каллиграфом, то хотя бы понимать принципы каллиграфии.

— Сохранилось прикладное, утилитарное значение каллиграфии в наши дни?

— Безусловно. Каллиграфией оформляют свои номера многие популярные журналы, такие как Esquire и National Geographic. Вместе с типографским шрифтом, вместе с леттерингом (оцифрованной надписью) используют живую эмоциональную каллиграфию. До Красноярска это пока не дошло.

Существует и другая область применения каллиграфии. Так, китайские каллиграфы считают, что она имеет лечебные свойства. В Китае один час занятия каллиграфией приравнивается к четырем часам занятий ушу. Дело заключается в том, что писать в стрессовом состоянии мы не можем. Нам нужно успокоиться, достичь гармонического состояния. Это своеобразная медитация. И темп письма совпадает с темпом ударов сердца. В наших современных стрессовых ситуациях, когда мы все куда-то бежим, этого ужасно не хватает. В китайской каллиграфии важен не результат, не последняя надпись, а сам процесс. Поэтому в Китае нередко можно встретить людей, которые макают кисть в лужу и пишут на асфальте. Солнце почти мгновенно все высушивает, но их интересует только состояние в момент письма, а не результат.

Я тоже очень часто это использую. Вечером сажусь, пишу хотя бы час, достигаю момента спокойствия и расслабления.

Вообще, занятия каллиграфией имеет неожиданные эффекты, и может это чувствует современное поколение. Например, она прекрасно подходит, чтобы выработать свой индивидуальный дизайнерский стиль. Само понятие стиля происходит от слова «стилус» — так называлась металлическая палочка в Древней Греции, которой писали по восковой поверхности. А под понятием «стиль» первоначально подразумевался стиль письма. У всех он индивидуален. Кроме того, это самое демократичное средство изобразительного искусства.

— Насколько быстро можно освоить каллиграфию?

— Это долгий процесс, и даже, скорее всего, образ жизни. Не зря каллиграфию больше сравнивают не с изобразительным искусством, а с музыкой. Они находятся гораздо ближе друг к другу.

Есть три основных стиля, с которыми мы знакомим студентов, это зависит от инструментария. Можно использовать традиционное ширококонечное перо — модификация тростникового и птичьего перьев, которые изготовили в Египте, остроконечное перо, которое является более традиционным средством письма. Также мы приветствуем эксперименты в области современной каллиграфии, например, Airbrush — каллиграфия из баллончиков, Roller Pen, Cola Pen — перо для каллиграфии, сделанное из банки кока-колы.

Кстати, раньше каллиграфы всегда сами себе делали инструменты. Это традиция. Очинка пера делалось всегда под свою руку, ведь перо — продолжение руки. Сейчас мы избалованы унифицированными средствами, поэтому традиционная каллиграфия предполагает умение изготавливать инструменты. Когда у человека вырабатываются первичные каллиграфические навыки, и он уже выходит на уровень эксперимента, нужно искать инструмент, который ближе всего по духу каллиграфу.

— Можно ли этому научиться в Красноярске?

— К сожалению, у нас ситуация довольно безрадостная. Я очень долго в Красноярске искал единомышленников, которые серьезно интересуются каллиграфией. Сейчас появился интерес у молодежи, но пока профессионалов среди них нет. Я и сам очень долго страдал провинциальными комплексами и не считал себя профессионалом, это было увлечение, хобби. Но затем решился, и мы совместно с коллегами организовали в Красноярске некоммерческое объединение «Сибирская академия дизайна». К счастью, обучение вызывает большой интерес среди молодежи. Если мои студенты чему-то научатся, я уверен, найдут себе сферу применения, потому что это востребовано сейчас и будет только развиваться в будущем.

Беседовала Евгения ШЕЛКОВНИКОВА — ИА «Пресс-Лайн»
Использованы работы из портфолио студентки Ивана Арбатского — Куликовой Полины. Фотографии Евгении Шелковниковой.

Постоянный адрес страницы:
https://www.press-line.ru/interview/lyudi-bol-she-ne-hotyat-vyglyadet-arialom-i-tayms-n-yu-romanom