«Мы не знаем, где выстрелит, и какая будет цепь событий дальше»
После захватывающего возвращения в Россию Алексея Навального и его стремительной изоляции часть не согласных с политикой российских властей граждан планирует выйти на всероссийскую акцию протеста. В разных городах ее организуют «Штабы Навального» (09.06.2021 Мосгорсудом признаны экстремистскими организациями и запрещены в России). Это так называемые региональные «инкубаторы» для несистемной оппозиции: хочешь — приходи и расследуй коррупционные бесчинства, публикуя про это видеоролики в YouTube, а хочешь — строй карьеру политика. В качестве бонуса — статус медиаперсоны, то и дело попадающей в криминальные сводки. Избирательный сезон 2020 года закончился тем, что представители сразу двух сибирских штабов, томского и новосибирского, стали депутатами местных городских советов. Почему такого результата удалось добиться именно в этих городах, и почему до сих пор нет никаких громких успехов у существующего с 2017 года штаба в Красноярске, попыталась разобраться МАРИЯ БУХТУЕВА.
Сергей Бойко, депутат горсовета Новосибирска, координатор Штаба Навального, 37 лет. Самовыдвиженец Бойко на выборах мэра Новосибирска в 2019 г. занял второе место: не опередил кандидата от власти и его административный ресурс, но обошел всех кандидатов от «псевдооппозиции». Спустя год Бойко выигрывает кампанию за место в Совете депутатов Новосибирска у действующего вице-спикера. По словам местных политологов, шансы на победу у Бойко были «примерно никакие», только поэтому его и пустили на выборы. Теперь он с каждым днём становится едва ли не самым известным и цитируемым депутатом города.
«Я когда на заседании горсовета сказал, что в Москве построено 50 станций метро за последние 5 лет, а в Новосибирске 0, и что Москва грабит Новосибирск, давайте же об этом говорить, на меня смотрели, как на сумасшедшего. Такое разве вообще можно вслух говорить, официально, в микрофон, под протокол? Повестка очень сильно зачищена, темы даже такой нет в провластных кругах, что перераспределение бюджетов справедливое могло бы быть, а не так, как сейчас. Вот у нас сегодня есть данные, что 1,5 млн человек вакцинированы в России, а в Новосибирске 3 тыс. И я не понимаю: у нас новосибирец для минздрава федерального как одна рука москвича, что ли, стоит? И это же вечная история взаимоотношения Москвы и регионов.
А власти на местах даже не пытаются сейчас притворяться «своими». И не важно, где человек родился: у вас губернатор красноярец, у нас из Вологды приехал. Это для нас, новосибирцев, не то что унизительно, наверное, но странно, что руководить Новосибирской областью присылают человека из Вологды. Что он понимает в Новосибирске? Он даже Обь Окой называет. Но они даже не пытаются отстраиваться: они четко отрабатывают, что «мы — представители столичной власти».
Округа на выборах в новосибирский Совет были поделены между «единороссами» и коммунистами: сильные позиции КПРФ – это специфика региона. В победу коалиции «Новосибирск-2020» Штаб Навального вложился существенными ресурсами.
«Новосибирская кампания была достаточно мощная, немало коллег из других городов помогали. Проблема с коронавирусом осложняла ситуацию, но десятки людей сами покупали билеты, приезжали и работали здесь. У нас получилось собрать хороших людей – общественников, активистов, каких-то политиков (большинство людей всё равно были без политического опыта), и сформировать коалицию «Новосибирск-2020». Получилась как маленькая партия, хотя это было непартийное объединение, неформальное. Мы смогли собрать и выставить команду из 30 кандидатов, которым удалось отложить в сторону какие-то федеральные разногласия. У нас, например, были «яблочники», которые в норме «навальнистов» ненавидят больше, чем «путинистов». Много людей, с разными политическими взглядами, но с одними взглядами на город. И, несмотря на то, что у нас всего 4 депутата получилось, вернее, 4 с половиной – в одном случае мы до сих пор судимся, – мы в сумме набрали более 40 тыс. голосов избирателей. Это больше, например, чем вся коммунистическая партия.
Большую поддержку горожан получила идея говорить не только о федеральной политике, но и о городской тоже. Мы смогли оба мира совместить: «Умное голосование» Навального с федеральной повесткой – вот она «Единая Россия», вот они, враги, которых надо уничтожать любой ценой, с местной повесткой городской. То есть усилить, получить синергию двух таких подходов, собрать голоса и за счет этого получилась достаточно серьезная депутатская группа».
Алексей Мазур, политолог:
«Бойко возглавлял крупную IT-компанию, прежде чем решил уйти из бизнеса в политику. Он умный человек, окончил МГУ, обладает рядом качеств, которые достаточно редки у наших политиков: эффективность в управлении, интеллект и идейность, достаточная, чтобы посидеть в СИЗО, или где они там сидят, в ИВСах ли, по 30 суток… Его популярность в городе выше, чем популярность Навального. Мы знаем это точно по замерам. Но существенную долю известности он получил именно как руководитель штаба, хотя давно перерос эту роль. Основной костяк – люди, которые готовы раздавать листовки, жертвовать деньги, тратить свое время, – кроме как в штабах Навального, нет такой структуры оппозиционной. Не потому, что у нее есть «лицензия», а потому, что у неё есть сторонники. Грубо говоря, если провести соревнование, какие партии больше соберут людей на площади не за деньги, а просто, я не исключаю, что сторонников Навального будет больше, чем у кого-либо. Я уверен, что у «Единой России» нет сторонников как таковых: бюджетникам просто приказывают – они приходят. Это важный фактор».
Технологии работы с электоратом Бойко оттачивал на подступах Навального к президентским выборам – новосибирца приглашали возглавить столичный штаб. Отбыв московскую «вахту», Бойко пришлось задержаться еще на месяц — его арестовали за твит с призывом выходить на акцию «Он нам не царь». Через полгода — еще один арест: уже в Новосибирске и уже за несогласие с пенсионной реформой.
«Как понять, что ты провел хорошую кампанию? Если по итогам ты или сел в спецприемник, или у тебя прошел обыск, или месяц ареста. Вот это значит, что хорошо кампания прошла, власти заметили.
В 2017 г. у нас в Новосибирске были очень крупные митинги – на 15% власти решили повысить тарифы ЖКХ. Я был членом оргкомитета, и мы придумали такую штуку: как раз начинались выборы президента, и мы решили позвать всех кандидатов. Написали письмо Жириновскому, Зюганову, Явлинскому, Навальному, соответственно. Ну, всем, кто заявился. Явлинский прислал ответное письмо, остальные все проигнорировали. И только Навальный мне пишет: «Сергей, ну а что, давай я приду, раз вы меня зовете? Почему нет? Митинг, важная тема, давай я выступлю!». И приехал».
Алексей Мазур, политолог:
«Есть такая проблема: москвоцентричность сознания в политике, повсюду. И проблема не только в том, что Москва не видит регионы. Волков же не из Москвы, а из Екатеринбурга. Когда была президентская кампания, Бойко был «извлечен» из Новосибирска и отправлен в Москву, возглавлял там штаб. Но потом вернулся и это редкость: обычно остаются. Когда шли митинги 2011 г., был большой митинг на Болотной, и был митинг большой в Новосибирске – 4-6 тыс. человек. Был оргкомитет митингов в Москве, Ольга Романова собирала деньги на их проведение. И в Новосибирске собирали. Так вот, из Новосибирска в Москву в 10 раз больше денег было перечислено, чем в Новосибирск. То есть сами жители наших городов смотрят, что происходит в Москве, и не очень интересуются тем, что происходит у них».
Сибирские «штабисты» Навального ревниво подсчитали: по сравнению с остальным замкадьем, именно в Новосибирск их лидер приезжал чаще всего. Бойко считает, что они это заслужили.
«Штабы, которые плохо работают, мы в итоге закрываем. Поэтому остаются штабы, которые умеют что-то делать. Много есть классных примеров: было очень крутое расследование в Краснодаре, прямо такое большое, классное, на уровне расследований самого Алексея. Хабаровск как-то выдавал про своего мэра совершенно фантастическую историю. Чебоксары постоянно генерируют интересный видеоконтент. Любой штаб если взять, – у него есть какие-то яркие истории. Красноярск, кстати, я тоже, помню: видел пару каких-то очень классных видео, которые мне очень понравились, и я подумал, жаль, что мы этого не сделали. Тяжело делать все время классные вещи (смеется)».
Вечная конкуренция Красноярска и Новосибирска не обошла и несистемную оппозицию: некоторое время назад Новосибирск переманил красноярского координатора – брутальный Даниил Маркелов, автор полумиллионного ролика про губернаторское нескромное «движимое и недвижимое», уехал «усилять» соседний штаб на время выборов, оброс «семейными обстоятельствами» и возвращаться не собирается. Однако новосибирцы оказались на редкость совестливыми: не раскрывая подробностей, заверили, что «планируют вернуть долг» красноярцам в ближайшее время и обещали «не затягивать».
«Красноярск очень оппозиционный по настроениям. Странно мне, честно говоря, насколько в таком оппозиционном регионе и с такими настроениями людей до сих пор у власти такие уверенные результаты. Это, в том числе, пространство для работы штаба, потому что есть явный разрыв между настроениями людей и теми электоральными результатами, которые есть. Какая-то недоработка прямо!
Почти всегда хороший способ оживить работу в каком-то регионе – это приехать новому человеку. Совсем «холодный» – это не очень хорошая идея, нужно быть немного в теме особенностей региона. Потому что это всегда обмен опытом. Человек приезжает с какими-то идеями, с каким-то опытом другого региона. У нас были разные штабы, которые мы запускали в том числе с координаторами, которые приезжали откуда-то, уже получив опыт. И, в основном, всегда хорошо получалось».
Через пару дней после нашего интервью Сергей Бойко рванул встречать Навального во Внуково. Там же оказалась и Ксения Фадеева – координатор томского штаба. Как гласит ее статус в Instagram* (деятельность социальной сети Instagram является экстремистской и запрещена на территории России), Ксюша (а это уже ник во «ВКонтакте») – депутат Думы Томска, тоже с сентября 2020-го. Фадеевой еще нет 30, к алкоголю относится негативно, обожает свою большую мохнатую собаку. Призналась, что ее Навальный «покусал» еще в студенчестве:
«Политика мне всегда была интересна. В 18 лет я вступила в движение «Солидарность» с Немцовым, с Каспаровым. Это были такие небольшие уличные акции человек по сто. Потом я была координатором движения «Голос», готовила наблюдателей, но это не была моя основная деятельность – я работала маркетологом в детском центре. Услышала, что Навальный собирается участвовать в выборах президента, и отправила резюме о том, что хочу работать в штабе.
Когда была президентская кампания, штабы были более вертикальны, потому что была одна общая задача: одни листовки одинаковые рассылаются, один мерч, и мы должны ходить их раздавать, знакомить в целом избирателей всей России с Навальным. Когда кампания федеральная закончилась, у штабов структура стала более горизонтальная, потому что у каждого свой проект. У всех слишком специфичные регионы, Россия очень разная, поэтому разные задачи.
Мы когда начинали заниматься расследованиями, даже не умели пользоваться госзакупками. Но это достаточно несложно: есть разные сервисы, постепенно научились. Но и не сказать, что это прямо легко: нет такого, что у нас есть чиновник или губернатор, и мы сейчас сделаем расследование, и всё про него покажем. Они же тоже не дураки – они все это умеют прятать. Кроме того, нужно хотя бы понимать, в каком направлении смотреть. Однажды нам просто по почте скинули информацию про заместителя губернатора, по результатам которой мы сделали расследование. Но такое бывает крайне редко, в основном, сами что-то находим.
У нас был ролик о том, как губернатор постоянно летал на вертолете за счет бюджета. Причем, летает даже там, где есть абсолютно нормальные дороги и можно в пять раз дешевле проехать на его «Мерседесе», купленном за бюджетный счет. Но он летит на вертолете и тратит 2 млн рублей. Ролик хорошо разошелся, потому что людей такое раздражает».
У ролика «Томск в плену у депутатской мафии» почти 5 млн просмотров на Youtube – делал его сам Навальный, как раз накануне отравления. На фоне этой весьма громкой премьеры Ксения выдвинулась на местные выборы.
«ТВ2» и «Точка.ру» – только два этих независимых томских портала рассказывали про те события. Хотя в городе об этом говорили вообще все: про отравление, про расследование Навального, про коммунальную мафию, и было смешно, что ВГТРК и остальные провластные СМИ это игнорировали. А ролик реально в маршрутках люди смотрели и там же обсуждали – это было ключевое событие для Томска за тот год.
Нас уже знали в Томске, когда мы объявили, что будем участвовать в выборах. И по расследованиям знали, потому что их десятки тысяч томичей смотрели, и по разным публичным акциям протеста. И это нам помогло. Но, конечно, надо понимать, что нас изначально власти не восприняли всерьез.
Мы вели агитацию до ролика и после, к нам подходили люди, выражали респекты, желали удачи. Ну и, может быть, какую-то роль сыграло отравление Навального: понятно, что сторонники власти и так за нас бы не голосовали, и на них отравление впечатления не произвело. А наши сторонники решили не оставаться дома.
Мы шли самовыдвиженцами и собирали подписи – 70 подписей надо было. Нам вообще никак не препятствовали: мы спокойно собрали, сдали, ни одну нам не забраковали. Мы собирали деньги на кампанию, печатали агитацию – вообще никаких проблем не было. Сейчас уже понятно, исходя из разных разговоров, что нас всерьез просто не восприняли. Видимо, они подумали, что пусть ребятишки поиграются, наберут свои 3% как обычно, и отлично. И мы все «в белом» останемся, что у нас тут демократия, мы их допустили, и они там провалились. Ну а получилось то, что получилось: и мы выиграли, и «Умное голосование» сработало».
Фадеева стала депутатом и едва не стала спикером Гордумы: не хватило буквально пары голосов. Свои политические успехи при этом оценивает скромно: говорит, похоже на то, что им, пока единственным конкурентам томской власти, просто повезло, «так сложились обстоятельства». Но в том и смысл: к тому самому моменту – когда расклад в твою пользу – нужно быть всегда готовым.
«Во-первых, нас не восприняли всерьез, а во-вторых, у нас регион такой, что не фальсифицируют особо. Админресурс есть, сгоняют бюджетников, но не как в Кемерово или на Кавказе. Прямые фальсификации – вбросы или карусели – нет у нас такой традиции.
Понятно, что есть какая-то методичная работа, то же депутатство. И ты не можешь снимать яркие ролики про то, как коммунальщики по твоей просьбе закопали яму или починили трубу – это смешно и людям не очень интересно. Так же устроены медиа, тот же Youtube: люди хотят ярких заявлений, они хотят ярких роликов. Почему у Навального и ФБК (признан в России НКО-иноагентом и запрещенной экстремистской организацией, внесен в перечень лиц и организацией, причастных к экстремистской деятельности или терроризму) так «заходят» расследования? Потому что они красиво сделаны, они наглядны, с доказательствами. Они там месяцами собирают эти доказательства, потом их ярко презентуют.
В Чебоксарах очень классные ролики выпускают: они набирают десятки тысяч просмотров безо всякой раскрутки. Координатор штаба пытался участвовать в выборах, его зарегистрировали, но их фальсифицировали просто внаглую. В Уфе у нас сильный штаб по расследованиям. В Казани очень классные ролики делают про Минниханова. Есть и другие коллеги, на которых мы смотрим, чему-то учимся. Можем в любой момент попросить какую-то консультацию у ФБК (признан в России НКО-иноагентом и запрещенной экстремистской организацией, внесен в перечень лиц и организацией, причастных к экстремистской деятельности или терроризму): понятно, что у них больше опыта.
Это нельзя разделять: если мы будем хайповать, бесконечно митинговать, нас будут арестовывать, мы будем громко заявлять свою позицию, но при этом ничего не делать на местах – у нас и будет репутация таких вот крикунов. Если мы будем только заниматься работой на местах, только на округе работать – это важно, но людям неинтересно, и люди не будут о нашей деятельности узнавать. Поэтому нужен некий баланс».
О том, что невозможно всё время делать только хорошие ролики, рассказывает и Сергей Беспалов. Он самый старший среди координаторов штабов в России и опытный политтехнолог из Иркутска, ему 46. Он возглавлял штаб с перерывом на полтора года занятия бизнесом: а до работы в штабе «вёл» на выборах коммунистов и с тех пор считает себя одним из тех, кто приложил руку к «покраснению» области. При этом, говорит, даже как технолог, принципиально не «оказывает услуг» единороссам. Богатая рабочая биография позволяет Сергею Беспалову абсолютно не комплексовать, что именно его регион не гремит на Россию своими антикоррупционными расследованиями.
«Я как-то пытался найти наших спонсоров в Иркутске. Нашел какого-то мужичка. Он нам на штабной донат (каждый штаб публикует на своем сайте и в соцсетях номер расчетного счета для гражданских пожертвований – прим.) скинул тысячу, а я ему – копейку, и попросил позвонить. Очень приятно, говорю, а почему вы нас поддерживаете? Он говорит: «А кого еще поддерживать? Я понимаю, что политическая деятельность, – это про работу каждый день. Смотрю ваши видео: каждое второе видео – говно. И будем считать, что я вам даю на то, которое не говно».
Самая большая проблема у нас внутри – это отношения с дизайнерами, которые говорят: у вас кривые шрифты, вы снимаете себя – пол-лица в тени. Или у меня часто на мороз аллергия, и мне говорят, «Серёж, мы понимаем, что ты самый старший координатор штабов Навального в стране. Но ты, пожалуйста, пудрой пользуйся. Потому что морда красная и ощущение, что ты бухой».
У нас есть конкурс расследований еженедельный. Призом является продвижение в Youtube твоего ролика. Иркутский штаб ни разу не занимал ни первое, ни второе, ни третье место. Я могу сказать, что я, как ведущий, в ролике не такой харизматичный, как некоторые ребята, то есть у них прямо артистизм шикарный. Где-то есть ребята, у которых с артистизмом все фигово, зато фактура шикарная. Допустим, Казань. Там координатор совсем молодой мальчик, но там сам регион дает богатую пищу для расследований. Там нет вообще никакой оппозиционной силы, и всё, что он говорит, «на ура» воспринимается. Есть Уфа: там кроме нашего штаба никакой оппозиции близко нет. И во всем региональном Youtube они пятые по смотрибельности. Иркутск строго в середине списка. Понятно, что Хабаровск сейчас лидеры, у них была история с Фургалом. На их стримы подписывались по сто тысяч человек, там реально вся страна их смотрит.
Мы не знаем, где выстрелит и какая будет цепь событий. За три недели до ареста Фургала я разговаривал с Алексеем Ворсиным. Он говорил, «народ не поднять, Фургал под власть лёг…». Ворсину просто безумно повезло всего с одним расследованием: они его долго делали, и он взял наш шутливый «Оскар» среди всех расследований штабов в регионах. У них мэр Хабаровска жил в Штатах по полгода, чтобы получить ВНЖ. То есть, грубо говоря, 180 дней жил в России, а 185 дней в США. Причем, он там из США писал, какие американцы подонки, гады, как он любит Родину. И, понятно, когда Лёха (Ворсин – прим.) сделал это расследование, когда он нашел всё это жилье в Штатах, – они готовили его полгода – полгода у них на канале шла какая-то «шляпа», потому что все силы были сосредоточены в другом месте. И потом он как … («очень сильно выдал» – прим.) – и сразу стал федеральной звездой, это потом утащили все.
Почему получается у Ворсина в Хабаровске? Потому что нормальный парень – а он реально нормальный парень, очень умный – попадает на поляну, где мэр оказался пид…ом и предателем, а губернатора супер-популярного обвиняют в убийстве. Я считаю, что это и одна из причин, почему Фургала выбрали. Потому что в том, что Ворсина сняли, а все понимали, что этот молоденький мальчишка, он бы, может, не победил, но люди должны были видеть, что кто-то еще есть. Но им сказали: «Никого не будет, вот один га…н и два говнюка», – и на этом фоне Фургал просто стрельнул. У него же не было агитации в первом туре: знаете, у него висели плакаты: «ЛДПР – Фургал – выборы губернатора». Всё.
Алексей Мазур, политолог:
«После Болотной площади федеральный центр залил Москву деньгами. Все, что москвичи дорогие пожелают – все исполняется. Плитку перекладывают по три раза в год, урбанистические вещи делаются, которые в других регионах невозможны. Уровень жизни там как в европейских странах, а регионы в то же время находятся в полунищите. Красноярск на общем фоне еще неплохо смотрится. Ну и поэтому начинает в регионах прорываться, например, Хабаровск. И неспроста: Фургал же ничего такого не делал запредельно хорошего. Начинает нарастать раздражение Москвой. Сардана Аксентьева, в Томске голосование, в Новосибирске коалиция прошла, в Хабаровске митинги – там-сям какие-то прорывы происходят».
Василий Дамов, политолог:
«Показательна история в Хакасии. Коновалов в момент своего избрания губернатором был, по сути, рядовым клерком местного рескома КПРФ. Он не умел разговаривать, не умел вести публичные дискуссии, он ничего не знал в деталях про экономику. Да, блин, он даже заикается, вы много знаете политиков, которые заикаются? Но регион был доведён местным единороссом Зиминым до такого состояния, что там были готовы не просто за клерка из КПРФ проголосовать, а за уборщицу, которая там полы по вечерам, или но ночам ли, моет. И счастье оппозиции, любой, что федералы сами доводят регионы до этой черты: «Кто угодно, только вот не это мурло из «Единой России». Заслуга самой оппозиции на этом фоне – минимальна. Это плохо, так быть не должно, но это факт».
Беспалов говорит, что не всегда в регионах удаётся найти координаторов, которые идеальны и в местной повестке, и как публичные фигуры. Многие проигрывают другим ярким оппозиционным политикам, но таковы условия конкуренции.
«Взять Псков: там регион, где, с одной стороны, все зачищено, а, с другой стороны, там есть Шлосберг. И поскольку вес Шлосберга безусловно выше, чем вес условного Алексея Дорожкина, который там руководит штабом, ему реально приходится тяжело, чтобы привлечь внимания больше, чем у соседей.
Ксюха Фадеева, насколько я помню последние разговоры, тоже до выборов была в таком настроении: «У вас там в Иркутске хотя бы губернаторы — коммунисты, а у нас одни единороссы, ничего сделать нельзя…». А теперь она звезда. Теперь мне говорят: ну, что у вас в Иркутске, ну, был губернатор-оппозиционер, ну, обосрались вы с ним. Вот Томск – это да, там девочка молодая, красивая, на сноуборде катается, она нормальный депутат. Второй у них, мальчишка, стал депутатом. «Умное голосование» неплохо зашло. Не как в Тамбове: там команда мэра-гея с судимостью за «гей-рабство» триумфально вернулась в политику, все ржут, но местного координатора Диану Рудакову никто на выборы там не пустил по полному беспределу. У меня был случай, когда я пошел на выборы, выбрал себе «округ смерти» – с председателем городской Думы – меня просто тупо сняли.
Была в Кемерове Ксения Пахомова, она сейчас живет в Москве, переехала. Пока она жила в Кемерове, она была топ-звездой: там вся поляна была зачищена, был сумасшедший Тулеев, который уже уходил в маразм, и потом случилась трагедия в «Вишне» … Понятно, что из всех местных медиа она «стрельнула». И она как только уехала – ничего не стало. Я даже не знаю, есть ли сейчас в Кемерове штаб…
Есть примеры, когда в небольшие города назначали координаторов, и у них получалось, потому что не было базовой политической конкуренции. Но не всегда масштаб города совпадает с масштабом личности координатора. Самый лучший пример – Екатеринбург. Оттуда Волков родом. А там есть, извините, Ройзман. Он бывший мэр, ему пофиг на штаб, и понятно, что он в городе собирает больший отклик медийный. И кто сейчас координатор в Екатеринбурге, я тоже не знаю».
Алексей Мазур, политолог:
«Пример Томска и Хабаровска говорит о том, что есть большое количество людей, которые в одном случае готовы выходить на улицы, а в другом случае — голосовать за протестных кандидатов. А есть такие промежуточные города, как Новосибирск и Красноярск, в которых есть какое-то количество избирателей, которые хотят голосовать за оппозиционеров, но их недостаточно для того, чтобы «Умное голосование» выигрывало выборы – там системные политики сидят достаточно прочно. А есть регионы, в которых вообще все глухо, типа Кемеровской области. Поэтому в таких регионах, как наши, очень многое зависит от лидерских качеств».
Инфоповоды в иркутском штабе появляются, конечно же, не только по политической линии: Сергей Беспалов продвинул в широкие народные массы движение помощи врачам во время коронавирусной эпидемии. В Красноярске, кстати, про это хорошее начинание узнали именно из поста Сергея в соцчетях и создали большой местный чат для водителей и медработников «Довези врача». Иркутские депутаты, с которыми Беспалов, мягко говоря, «в контрах», «выбили» и отдали волонтёрам 600 тыс. руб., лишь бы, говорят, не поминали их плохим словом. На эти деньги иркутские волонтеры потом месяц заправлялись и возили врачей. По «арестантской линии» Сергея Беспалова местные власти и силовики тоже активно продвигают. К примеру, в 2018 г. он провел в спецприемнике 67 суток – каждый пятый день в году.
«Меня и сейчас судят: тетенька из НОДа написала, что я ей якобы «ломал руку». У меня, скорее всего, будет обвинительный приговор. И, скорее всего, эта новость вызовет интерес больше, чем вся работа моего штаба. Когда мое дело объявили и в мой День рождения провели обыск — реально весь город стоял на ушах, все соцсети гудели. Я выкладывал фотки: у меня идет обыск, в моих трусах роются, вот стоит следователь. А это еще суббота была. То есть все понимали, что мне решили просто поднасрать: мы тебя в субботу вызовем на следствие, а еще и обыск проведем, чтобы жизнь мёдом не казалась. И я сказал, ну, раз нам запрещают выйти «За Хабаровск!» – приходите ко мне на День рождения. Пришло, с.ка, 300 человек!
В каждом штабе – своя история, свой уровень хамства политического. У нас городом командовал чувак, чья мама была советником генерального прокурора. И когда мы писали про городские дела, то это вызывало интерес по одной простой причине: все знали, что никто не будет больше копаться в этом, а мы полезли. Или мы нашли незарегистрированную квартиру у областного прокурора. А сейчас, когда лично на меня уголовное дело идет, обвинение по которому утверждали в областной прокуратуре, было смешно. Потому что мы понимаем, что мне прилетела «ответка».
У нас регион, в котором есть политическая конкуренция. Очень важно быть первым. У меня практически нет расследований, которые длятся долго: я понимаю, что меня кто-то опередит, есть же анонимные телеграм-каналы, где люди что-то сливают друг на друга. Поэтому штабу мало быть самым честным, надо быть юморным. Мы в декабре нашли закупку, что спикеру заксобрания купили машину с массажным креслом. И я написал, что теперь у нас будет гарантированно спикер с самой мягкой в стране попкой. А пишешь: «Люди! Бюджет на 20% снижается!», – никому не интересно.
Красноярск – один из немногих «незатоптанных» городов России. В плане политической конкуренции. Не в тех формах, как хотелось бы мне, но она там точно есть. В Красноярске достаточно немоноцентричная власть: у вас там есть несколько группировок противоборствующих, и то, что в Казани может выдать только штаб Навального, в Красноярске это могут быть кучи бизнес-структур, которые между собой враждуют – самое яркое – Норникель и РУСАЛ, и тот же Быков, который в стороне стоит от формальных политических течений. Просто в принципе вываливается гораздо больше информации на людей.
У вас, в Красноярске, ниша антикоррупционных расследований занята: у вас есть третья сила, которую мы условно можем назвать «быковцы». Плюс мы видим партийное многообразие, плюс мы видим «непримиримую любовь» Норникеля с Русалом и мы понимаем, что у всех обозначенных субъектов есть денежные средства. Все, что штаб может обеспечить, – это максимум три ставки: координатор за 60 тыс. руб. и помощники за 40 тыс. руб. Пока не будет легального политического представительства, не будет той самой «партии Навального», или не будет кандидатов от Навального, которые идут в местные органы власти, либо не будет ситуации, когда «Умное голосование» даст 7-9% голосов, и не станет понятно, что это настолько критичный ресурс и нужно будет договариваться, то координатор каким бы ни был заумным – ничего не сделает. Вот даже меня зашли к вам, и что я там сделаю? Ничего не сделаю. Я буду смотреть ТВК и думать, у нас же такого, с.ка, не было, чтобы Навального показывать по телевизору (смеется)».
Василий Дамов, политолог:
«Проходят годы и даже десятилетия, но ни один миф не остаётся таким живучим, как то, что есть в Красноярске некая оппозиционная «сила», которую можно условно назвать «быковские». До недавнего времени был хотя бы сам человек с такой фамилией на свободе и часть электората ходила и абсолютно по привычке ставила напротив этой фамилии галки в бюллетене. Программа? Да Господь с вами, какая программа, фамилия есть и ладно, галку поставим. Это не вопрос осознанного выбора, политической лояльности, это натурально по всем признакам вера. Жаль, мало кто оценил тонкую иронию, когда в своё время название «быковского» блока звучало как «Вера и надежда», причём вера – на первом месте. Денег у Быкова на выборы не было уже много лет, его соратники влачили откровенно бедноватое существование. А теперь и самого его в открытом, как говорится, доступе нет, ну какая это «сила». Любопытно при этом, что тезис «Быков – сила», активно поддерживает краевая администрация. «Такие-то материалы в интернете против Усса – это Быков заказал!». Сейчас, правда, Быкова в этой схеме вытеснил Потанин, уже хотя бы не так смешно».
Беспалов уверен, что не столько заслуга оппозиции в том, что она делает что-то важное, яркое, уникальное, а в том, что действующая региональная и местная власть боится делать вообще хотя бы что-то без санкции «сверху», отсюда все печальные результаты в экономике, социалке и так далее.
«Я могу быть политиком, могу быть управленцем. За два месяца в Братске я сделал прибыльной телекомпанию муниципальную, которая была 6 лет в убытках. Я был пресс-секретарем мэра Братска, и тогда случилась такая история. Приехало руководство группы «Илим» – это крупнейшие целлюлозные заводы России. Мне какой-то зам говорит: «слушай, напиши письмо от мэрии и туда пункт: есть благотворительный фонд, и они дают Усть-Илимску 9 млн руб. в год, а нам 6 млн. А мы хотим наоборот». Я говорю, ты что, рехнулся? У них прибыль – полмиллиарда баксов от российского подразделения. Просить надо миллионов сто. Мне говорят: пиши, что хочешь. Я написал цифру 100. Приезжает американец главный, говорил через переводчика, но по-русски уже все понимал. Рассказывают ему о ремонтах, вложениях. И доходят до последнего пункта. И ему говорят, а вот сейчас наш пресс-секретарь вам расскажет, что он этим хотел сказать. Я встаю и говорю: «здравствуйте, я когда-то был пресс-секретарем у вас в компании. Моя позиция такая: вы зарабатываете здесь деньги и не платите здесь налоги – это позволяется российскими властями. Но у нас есть некий накопленный социальный эффект». А у нас в Братске было реально 1 тыс. 200 детей на диспансерном учете по легочным заболеваниям. И, с.ка, всего один был врач: к ней записывались за месяц. Говорю американцу: «есть некий накопленный эффект, который юридически вам не принадлежит. Но я понимаю так, что это наша беда, и это ваша проблема: люди страдают, и мы хотим это исправить. Мы не можем этого сделать в рамках российских межбюджетных отношений, но мы можем просить вас решить это в рамках благотворительности. Мы потратим эти деньги на социалку и хотя бы пару врачей еще попробуем привезти из Иркутска, из Красноярска».
Он начал отвечать, потом остановился и говорит, окей, просто скажите, за что вас уволили? Я говорю, я уволился сам, потому что у меня вторая дочь родилась, и у нее начался рахит. Я просто взял ее на руки, и у нее ребра согнулись. Я сел в машину и уехал. Он говорит, окей, никакого торга не будет. И вот город Братск с 2010 г. уже миллиард рублей получил. И поэтому когда местные политики говорят: «ой, это нельзя сделать», то я говорю: «Идите на …!» Извините, я матерюсь… Я в Братске сотку миллионов поднял одним письмом. Если вы не можете поднять *опу и что-то сделать, – идите отсюда, мы всё сделаем».
Сергей Бойко говорит: «Штабы, которые плохо работают, мы в итоге закрываем. Поэтому остаются штабы, которые умеют что-то делать». Штаб Навального в Красноярске не закрывался, но сменил уже пять координаторов. Первый куратор штаба – Руслан Руденко, после того, как ушёл, съездил в США, а после возвращения и некоторого перерыва в активной политической деятельности влился в ряды местного отделения КПРФ, разговаривать с нами он отказался. Яна Герасимова переехала в Москву и стала помощницей Владимира Милова – это считается определенным карьерным ростом. О работе в красноярском штабе тоже предпочитает не вспоминать.
Василий Дамов, политолог
«Я лично знаком с каждым, кто в то или иное время возглавлял штаб в Красноярске. По неким внутренним ощущениям, самой сильной была Яна. И тем более странно, что она, по слухам, не ушла из штаба, а её «ушли» какие-то люди в Москве. Мне кажется, если бы Яна осталась, штаб бы мог претендовать в городе очень на многое. Ну и тот факт, что она переехала в Москву и успешно работает у Милова, говорит о многом. Руслан талантливый парень, именно при нём в Красноярск впервые приехала их федеральная «звезда» — Волков. Забавное довольно было мероприятие, но даже на Волкова в Красноярске собрался настолько полный зал, что стоять негде было, то есть спрос тогда на тематику и на людей «от Навального» был. Есть он и сейчас, но где эти люди – непонятно вообще».
Никто из очевидно более успешных соседей-координаторов не рискнул обвинять красноярскую команду в неэффективной работе: грызню или, скажем так, конкуренцию штабы, даже если она и есть, не демонстрируют. Но, по признанию одного из имевших отношение к штабу активистов, пожелавшего остаться неназванным, «догляд» от «вожаков» из столицы если и был, то весьма хаотичный, а поддержка со стороны «головного офиса» до Красноярска не всегда доходила.
«Я работал с разными несистемными организациями, и могу сказать, что Красноярский край на данный момент не видится из Москвы как какая-то площадка, где возможны какие-то прорывные вещи. Так уже устоялось, что есть Новосиб, и там какая-то шумиха происходит, Иркутск – поскольку это все еще считается «красный» регион, и там оппозиция имеет больше какие-то шансы. А здесь у нас за последние несколько лет оппозиция несистемная как-то особо себя не проявляла. Она не имела «истории успеха» за эти 5-6 лет. И поэтому люди, решая, куда сконцентрировать ресурсы, смотрят на текущую картинку, и я думаю, в том числе, поэтому было принято решение свозить активистов в Новосибирск на выборы из соседних регионов. Это во-первых. А во-вторых, нельзя забывать, что Сергей Бойко из Новосиба является хорошим другом Волкова (он уроженец Екатеринбурга), а это глава всех штабов. А мы знаем, что личное взаимоотношение играет огромную роль. К Бойко отношение в Москве всегда было особенное, это абсолютно видно. Я не говорю, что это плохо или хорошо, это просто есть.
Представители системных партий, как возможные члены коалиционных соглашений, все они у нас, в Красноярске, очень сильно «привязаны» к краевой администрации в целом и к Сергею Александровичу Пономаренко в частности. И уже только поэтому такого рода вещи невозможны. Они не получат «зеленый свет» на это, и никакие переговоры ни к чему не приведут. Да и сам нынешний политический капитал штаба красноярского недостаточен для того, чтобы выходить на такого уровня разговоры.
Даже если представить такой диалог, другая сторона скажет: «Что вы можете нам предложить, почему нам это должно быть интересно? Сегодня вы есть – а завтра вас нет, у вас будет очередной новый координатор, у вас нет какой-то истории, какого-то багажа, и, самое главное, у нас нет уверенности, что вы здесь надолго». Говорят, что в этом году кого-то из соседних успешных регионов отправят в Красноярск «на вахту». Я не уверен, что так будет. Мы регион, в котором московская команда не видит потенциала. Это удивительно, но факт.
Интересную версию «деления» штабов в регионах предлагает Сергея Беспалов.
«Я бы сказал, что есть две группы штабов: в регионах, где бьют, и где не бьют. В Иркутске у меня чего только не было: обыски, суды, аресты, но у нас ни разу не били. У вас это в 19-м году случилось и, может быть, сказалось на том, что стало сложно с поиском людей».
Политолог Алексей Мазур:
«Я думаю, что Красноярск в политической активности не выходит в передовики по нескольким факторам: первое – направление движения красноярского активного слоя – в бизнес: люди зарабатывают деньги и это основная деятельность. Нет моды на общественную активность. А та, которая есть, она в существенной степени сконцентрирована по лекалам 90-х: есть группы влияния, у них есть свои СМИ и свои общественники. Хотя новые времена — они по-другому несколько устроены. Но это лучше, чем ничего: Быкова же тоже не случайно «закатали» перед думскими выборами.
Красноярск перспективный город в политическом смысле. Есть достаточное количество СМИ с разной степенью независимости, есть какое-то городское сообщество, есть местная самоидентификация. В Красноярске тоже есть Академгородок, интеллигенция, есть свой великий писатель. У Иркутска даже два великих писателя. У Новосибирска ни одного. Я думаю, когда дело дойдет до серьезных подвижек, в Красноярске появится очень мощная публичная политика. А пока он занят… другими делами».
Координатор Красноярского штаба Анастасия Корсакова проявила бдительность, когда мы попросили её поговорить с нами, спросив, не по заказу ли краевой администрации пишутся такие тексты, и ограничилась, к сожалению, довольно коротким комментарием. По её словам, красноярский штаб на сегодня – один из лучших в России.
«Могу сказать коротко: наш штаб – один из самых лучших, команда сильнейшая. К сожалению, мы стали работать в полную силу только с октября 2020 года, потому что до этого у нас почти не было координатора, Маркелов ездил в Новосиб. А потом мы помогали на выборах Томску и тому же Новосибу. И, кстати, координаторы там стали депутатами. Сейчас уже мы работаем на полную мощь и даже собираемся увеличить команду».
Анастасия, кстати, говорит, о том, что вопросы мы прислали «невовремя»: сейчас красноярский, как и все остальные штабы, заняты подготовкой к большой акции протеста. Об этом же нам написал и Леонид Волков, который, извинившись за опоздание, прислал ответы на наши вопросы уже в момент, когда мы верстали материал.
— Как вы в целом оцениваете работу красноярского штаба с момента создания? Например, по шкале от 1 до 10. С какими регионами сравним уровень?
— 6 из 10. Были мощные материалы, но потенциал не раскрыт. Хочется, чтобы было как у Новосибирска, а пока не получается.
— Планируются ли какие-то изменения в сторону усиления работы штаба (смена команды, обучение…)?
— Планируем кадровое усиление в ближайшее время.
— Какие цели перед штабом в эту кампанию?
— Цель — сильно покусать «Единую Россию» «Умным голосованием» на выборах в Заксобрание.
— Хотели бы вы и федеральная команда больше внимания уделять работе в регионах или нужный баланс соблюден?
— Уделяем регионам очень много внимания, но хочется, чтобы и на местах было много активности. Когда что-то растет навстречу нам, у нас хорошо получается «удобрять» и помогать «прорастать».
