Василий Слонов: «Генераторов идей много. Не хватает тех, кто работает»

Василий Слонов родился в 1969 году в селе Шушенском. В 1991 году окончил Красноярское художественное училище им. В.И. Сурикова. В 2001-м вместе с Александром Левченко создал Мирное художественное объединение «PEACEдатые» с целью поддержки творческих инициатив и поиска новых форм работы в области жанровой композиции. Участник и неоднократный призер многих конкурсов, фестивалей, арт-проектов, реализованных как в России, так и за рубежом. Живет в Красноярске. Женат, воспитывает двух детей.

Мне всегда везет как утопленнику. Если нужно куда-то добираться зимой, то это не солнечный слякотный денек с почти весенней погодой. Нет, это всегда -35. В заиндевевшем автобусе, в пути со Взлетки в Академгородок, я продрог до мозга костей и всю дорогу задавался вопросом: за каким чертом моего героя занесло так далеко, ведь живет он в Зеленой Роще?

Из-за давности последней нашей встречи я, увидев этого неоднозначного человека сначала на КрЯККе, а потом на Музейной ночи, не отважился первым подойти к нему: а ну как придется заново знакомиться? Но он сам приглашающе помахал рукой, и мы славно поболтали с ним о делах давно минувших дней и днях нынешних. Так славно, что пришла в голову идея сделать с ним интервью…

…Добравшись до конечной остановки в Академгородке, поскрипывая замерзшими конечностями и периодически отряхивая иней с бороды и усов, я потрусил мимо дендрария в поисках нужного адреса. На каком-то этапе пути, когда вновь пришлось раздирать смерзшиеся веки, мне вдруг показалось, что я знаю, почему интересующий меня человек забрался именно сюда. Та красота зимняя, мимо которой я чуть было не проскакал, тому причиной. Сказочно мохнатые деревья с грузно нависающими над дорогой ветвями; морочно белый дендрарий за оградой; очень чистый и крахмально скрипящий снег, ватная тишина… Единственный минус — влажнодышащие от близости никогда не замерзающего Енисея -35 по Цельсию.

И я побежал дальше.

Достигнув обозначенного в телефонном разговоре ориентира, я возопил в заиндевевший мобильник: «Вася!!! Я пришел! Ты где?!». И махнул он рукой, и рванул я навстречу теплу, аки голодная мартышка к бананам. А хозяин тепла порадовался отсутствию у меня географического кретинизма, потому как, по его словам, я единственный, кто с первого раза вышел на нужную точку, остальных приходилось высматривать по закоулкам. Я бурчу в ответ благодарственную речь, смысл которой заключается в том, что легкий сибирский морозец действует на мыслительные способности человека весьма бодряще, а сам стремительно, опережая хозяина, врываюсь в святая святых — художественную мастерскую. Ибо человек, к которому я так рвался, — один из самых известных красноярских художников Василий Слонов.

Создатель «Мухобамы»

Вася — ну кто его не знает? Вернее, так: кто не видел его творений? Уточнение необходимо, потому как у Васиных произведений есть странная способность существовать отдельно от творца. Взять, к примеру, то, что он сделал из полезной в быту мухобойки. Многим знакома история о том, как нынешний президент США Барак Обама весьма ловко и крайне негуманно обошелся с мухой, досаждавшей ему во время интервью в прямом эфире. Позже, стоя на трибуне, он активно размахивал руками, охотясь на соплеменницу погибшей со словами: «Одну такую я уже убил!». Вот Василий и увековечил образ резвого политика, нанеся на лицевую, не поражающую, часть мухобойки портрет темнокожего национального лидера. Орудие превратилось в предмет искусства и стало называться «Мухобама».

Интересно, что я видел это произведение в телесюжете на одном из центральных каналов, тогда же и автора упомянули. Но вот поди же ты: название и образ в памяти остались, а имя творца моя память благополучно опустила. Рядом на стенде еще одно похожее орудие: к рукояти, как у «Мухобамы», приделаны два розовых пластиковых пальца.

— Вася, это что?

— Ну, это вот… Там написано. В общем, смысл такой: наш рынок изнасилован заморскими пластиковыми игрушками. Куда ни глянь, везде Барби, покемоны, роботы. А русских игрушек не осталось вообще. Мы и решили заняться креативом. Создать русские национальные игрушки.

— Ну, с «Мухобамой» понятно. А эти два пальца?..

— Вот-вот. Русская национальная забава: после чрезмерного распития алкогольных напитков — два пальца в рот.

— И называется это изобретение…

— Ну, «палка-блевалка».

Голова-фонтан или человек-паровоз?

Еще один пример слоновского креатива — проект «Деньги делают деньги». Как истинный патриот Красноярска, Василий главным его героем сделал червонец, вырезав из него человечка. Вот последний-то в различных позах (и весьма активно!)… гм… делает других разнокупюрных человечков. Завершающий штрих цикла — полотно, запечатлевшее оргию, в которой деньги разных стран имеют денежного представителя одной очень влиятельной державы. Догадайтесь какой.

— Что хотел сказать автор этим проектом? — с любопытством рассматриваю, как доминирующая купюра стремится к размножению, совокупляясь с различными банкнотами.

— Да тут и говорить ничего не нужно, всем и так знакомо достаточно циничное выражение финансистов «Деньги делают деньги». Об этом и речь.

— Как погляжу, купюры настоящие…

— Да. Знаешь, в том, чтобы резать деньги, есть какое-то своеобразное удовольствие. Существует какая-то сакральная составляющая в процессе.

— А финальное творение проекта какой смысл в себе заключает?

— Тут я изначально хотел изобразить, как деньги стран бывшего соцлагеря делают баксы. Потом подумал и расширил географию.

— Так же, как Штаты постоянно расширяют сферу своих геополитических интересов? Слушай, откуда идеи? Это же просто фонтан вместо головы нужно иметь!

— Да с этим-то как раз проблем нет, все лежит на поверхности. Здесь сложность в другом. Многие творческие люди просто фонтанируют шикарными идеями. Особенно это заметно в процессе гулянок. Выпили, разгорячились — и понеслась: идея одна другой краше, бери и воплощай. Но мало людей, которые делают. Год проходит, другой, а их идеи так и остаются просто мыслями. Генераторов идей много — людей, умеющих работать, в том числе и руками, намного меньше. Множество отговорок: времени нет, семейные трудности, не в форме. А по сути — просто лень. И это очень плохо.

— А финансовая составляющая?

— А что финансы? Если думать о том, что их нет и ничего не делать в связи с этим, то их не прибавится. Необходимо двигаться.

— А поддержка со стороны государства, общественности? Есть же Союз художников. Они вон, союзные, накануне отметили очередную годовщину Сурикова, все как положено, с хлебом-солью и всем, с чем полагается отмечать дни рождения. Ты, кстати, не состоишь в Союзе?

— Нет, как-то не сложилось у меня с ними. Да и изначально я к ним не рвался. Членство же, по сути, ничего не дает. Есть приближенные к власти мастера, которым сверху спускают госзаказы. Но их единицы, а остальные крутятся сами по себе. Для того чтобы наших художников поднять на приемлемый уровень жизни, необходим человек-паровоз типа Сурикова, который пробился сам и вывел на орбиту местных художников. Пока такого человека нет.

— То есть идея о Москве как о месте, в котором художникам живется как у Христа за пазухой, утопична?

— В Москве все то же самое, если не хуже. Да, там много обеспеченных художников, но и намного больше неприкаянных. Хотя есть люди, которые уехали туда и как-то смогли устроиться.

— А участие в конкурсах по… э-э-э… облагораживанию города?

— Я работаю над проектом, в котором хочу показать, как мог бы выглядеть город, если бы в этих конкурсах были отобраны действительно достойные экземпляры тех же памятников. Но по факту мы имеем, то, что имеем.

— Но ты же пользуешься популярностью, тебя постоянно приглашают на выставки, ярмарки, форумы. Есть у тебя какое-то влияние на представителей власти?

— Приглашают. Но дальше этого дело не идет. То есть все готовы пригласить и показать меня, но решать что-то на более серьезном уровне… Это же чиновники, они живут с постоянной оглядкой на верх: а вдруг вышестоящему начальству не понравится и им за их инициативу прилетит? Вот чтобы не допускать самой возможности нагоняя, они лишний раз ничего и делать не будут. А если и будут, то перестрахуются по всем фронтам. С властями я работаю пунктирно, и потом часто приходится тупо отлеживаться, восстанавливая силы.

— Ну, ты достаточно эпатажный персонаж наших творческих кругов, они тебя боятся…

— И ты туда же! Я никогда не занимался эпатажем. Да, если человек хочет быть в центре внимания общественности и получать с этого какие-то дивиденды, он должен быть известным, быть на слуху, и тут каждый извращается в меру своих возможностей. Но как художник я не вижу мотивов, чтобы эпатировать публику. Бессмысленно. Особенно в нашей стране. Даже если художник вывернется и привлечет внимание публики своим эпатажным творением — и что? Продаст одну картину, ну две, а дальше?

— Нет, погоди. Ты так отреагировал на слово «эпатажный», как будто я тебя этим оскорбил. Ничего плохого не имел в виду. Просто масс-медиа настолько заездили это слово, что оно уже потеряло первоначальный смысл и его сейчас поминают каждый раз, когда…

— Вот именно, у людей произошла подмена понятий. Сейчас, когда заговаривают об «эпатажности», чаще всего хотят сделать комплимент: вроде того, что раз художник эпатажный — значит, он стоящий. В моем понимании, эпатаж — стремление казаться, а не быть кем-то реальным. Так вот, мне это неинтересно. Мне не нужно создавать какой-то образ самого себя, я просто есть. Так что как таковой эпатаж — не мое, разве что ради его художественной ценности, как это делал Дали — эффектно и талантливо.

Чем стреляет автомобиль

Мое знакомство с Василием состоялось летом 2004 года. Помнится, бежал я тогда по центру города, вооруженный фотоаппаратом, и делал натурные снимки для автомобильного журнала. И тут увидел нечто, что заставило меня просто застыть, — кирпичную машину. Почудилось? Подошел поближе — реально кирпичная. Не нарисованная, а как будто действительно сложенная из кирпича Toyota Cresta. Ох и повезло мне тогда — с материалом о настоящей кирпичной машине выйти сначала в федеральном выпуске известного журнала, а потом с гордостью лицезреть свою статью на различных автомобильных сайтах…

— А ты знаешь, что твою статью про мою кирпичную машину перевели на другие языки?

Василий определенно прочел мои мысли, потому что я как раз хотел вернуться к тому давнишнему разговору о его автомобильном проекте. Помнится, планов у него было много.

— «Мокрый кирпич» есть, знаю, ты еще «Зебру» сделал из Honda Integra. Что-то еще удалось воплотить в жизнь?

— К сожалению, нет. Ну как — на выставку «Я — Машина» сделал «Матрицу», но там скорее эскиз, то есть просто наклеил цифры на поверхность. Ни времени, ни средств не было разрисовывать ее. Знаю только, что предоставленный дилером автомобиль был сразу же после выставки куплен. А там и кризис нарисовался, всем не до этого стало… А, ну и мы еще сделали машину, стреляющую гробами…

— ???

— Это дань уважения анархистам начала прошлого века, которые изобрели тачанку. Доработали машину, разрисовали ее черепами и слоганами «Да здравствует анархия!», встроили сзади простейшую катапульту и устроили похороны Микки Мауса с выстреливанием гроба с его тушкой на свалку.

— А его-то за что?

— А как символ повсеместного засилья загнивающего капитализма! Устроили настоящий обряд погребения, то есть утилизации на свалке, а потом на «гробомете» прыгали через огонь по старому русскому обычаю, избавляясь таким способом от злых духов. Ролик, где показано все описанное, можно найти в Сети. Он так и называется — «Похороны Микки Мауса».

— Что еще в Сети можно найти настолько же отмороженного?

— Первый чемпионат по партизанскому футболу!

— О как! И что это?

— Партизаны же не круглосуточно пускали под откос вражеские эшелоны или разбрасывали листовки. Было у них и свободное время. А многие из партизан очень любили футбол. Понятно, что в тех условиях ни о какой игре в чистом поле и речи не могло быть. То патрули, то каратели, а то и вовсе воздушные налеты. А играть хочется, кровь кипит. Так они стали играть прямо в лесу. В общем, собрались мы и повторили подвиг наших дедов, сыграли в футбол в лесу. Это было что-то. По колено в снегу, мяч рикошетит от сосен, поди разберись, куда он сейчас полетит. А еще элемент дополнительный — воздушная тревога. Звучит сирена — все должны выполнять команду «Воздух!». Мы веселились как дети. Надеюсь, что повторим это, и не раз.

— Действительно, весело. В следующий раз будете собираться — меня не забудьте, тоже готов понырять в снег. Главное, чтобы морозец был не как сегодня.

— Ловлю на слове.

Те, кто одержим

В Красноярске много художников. Но кого мы видим, о ком знаем? Мы практически не ходим в галереи, не бываем на творческих встречах, не покупаем даже альбомы с репродукциями. О картинах и скульптурах вспоминаем только тогда, когда судорожно мечемся по магазинам в поисках мало-мальски оригинального подарка. И, собственно, большими «открытками» дело и ограничивается.

Для нас, общей массы потребителей разных форм изобразительного искусства, художники — не менее общая масса. Может быть, разве что не серая — благодаря их дару играть цветом и формой. Но уж точно мы не утруждаем себя поиском тех, кто отличается «лица необщим выраженьем». Нам скучно.

И тем отраднее, что среди красноярских художников есть те, кто одержим. Одержим духом постоянного эксперимента. Те, кто в постоянном поиске. Кто действует по принципу «Если гора не идет…». Мы не идем в галереи? Тогда художники сами придут к нам. Вот Василий Слонов и ходит в народ, потому что, как он сам говорит, «нет движения — нет искусства».

Его художественная манера неоднозначна. Столкновения несовместимых образов в картинах абсурдны. Иногда приходится долго смотреть на его работу, прежде чем удастся заметить наконец деталь, которую на уровне подсознания мозг уже зафиксировал и все это время сигнализировал о сбое в каналах восприятия. Его работы сюрреалистичны. Но при всем том холодная продуманность, отстраненность и жесткость изложения сочетаются с воздушным, легким остроумием.

Иногда кажется, что автор работ сам не осознает их глубину. Или просто старательно скрывается за образом веселого жизнерадостного бородача. Нарисовал и забыл… Но его работы заставляют размышлять. И уж точно они запоминаются.

А еще Вася очень открытый и добрый человек, после общения с которым на душе становится светлее. Просто так…

Текст: Арсен Маматиев
Фото: Эдуард Карпейкин
Оригинал статьи читайте в журнале "Я"